Маленькая страна, разумеется, не могла противостоять иракской армии и обратилась за помощью к арабским братьям. 24 июля в Багдад прилетел встревоженный президент Египта Хосни Мубарак. Когда они с Саддамом остались вдвоем, Мубарак прямо спросил: что означают его военные приготовления?
Саддам Хусейн клятвенно обещал Мубараку, что никогда не нападет на Кувейт.
— Все, что мне нужно, — объяснил Хусейн, — это деньги. Пусть они вернут мне миллиард долларов, который я из-за них потерял.
Успокоенный Мубарак передал кувейтцам, что бояться им нечего. Просто придется дать Саддаму денег. Президенту Бушу Хосни Мубарак прислал успокаивающую телеграмму с просьбой не вмешиваться, потому что «кризис может быть незамедлительно урегулирован». Страны ОПЕК в Женеве 25 июля договорились о таком уровне цен на нефть, который устраивал Ирак. Казалось, почва для конфликта исчезла.
Но, когда 31 июля представители Ирака и Кувейта встретились в Джидде, иракцы потребовали от кувейтцев не только списать долги, но и передать территории, на которые претендовал Саддам. Кувейт отверг эти требования. Переговоры прервались. Тарик Азиз туманно сказал, что диалог продолжится, но буквально через день выяснилось, что Саддам Хусейн просто обманул Хосни Мубарака.
2 августа 1990 года иракские войска вошли на территорию Кувейта. Там было создано марионеточное правительство, которое «попросило» Саддама принять Кувейт в состав Ирака.
8 августа Совет революционного командования удовлетворил «просьбу кувейтских братьев». Кувейт был объявлен девятнадцатой провинцией Ирака. Кувейтские деньги и кувейтская нефть достались Саддаму. Иракцы просто разграбили страну.
Мир запротестовал. Но все говорили, что с Саддамом надо вести переговоры, убеждать его вывести войска. И только американский президент Джордж Буш-старший с самого начала исходил из того, что придется пустить в ход силу, иначе Кувейт не освободить.
«НАМ ОБ ЭТОМ НИЧЕГО НЕ ИЗВЕСТНО!»
В середине мая 1990 года государственный секретарь Соединенных Штатов Джеймс Бейкер прилетел в Москву. Потомственный юрист, Бейкер был очень опытным политиком. Он возглавлял аппарат Белого дома, руководил избирательной кампанией Джорджа Буша и в знак благодарности получил возможность осуществлять внешнюю политику страны.
Вечером в его честь советский министр иностранных дел Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе устроил обед в доме одной грузинской художницы. Среди гостей был Евгений Максимович Примаков, член Президентского совета, академик-востоковед, известный своими широкими связями на арабском Востоке.
Американцы нашли советского министра подавленным и грустным. Во время ужина Шеварднадзе заметил, что он начинает уставать. Американцы восприняли это как намек на возможность ухода из министерства. Присутствие Примакова, которого прочили на пост министра, показалось им символическим. Американцев эта вероятная смена караула не обрадовала.
В конце мая 1990 года Горбачев прилетел в Вашингтон. Его сопровождал Шеварднадзе. Он уединился с государственным секретарем Бейкером и сказал, что ему позарез необходимо подписать торговое соглашение:
— Для нас это крайне важно. Иначе что мы скажем нашим людям, когда вернемся?
Бейкер холодно предложил:
— Вы им просто скажите, что из-за событий вокруг Литвы Соединенные Штаты не могут подписать такое соглашение.
Литва требовала самостоятельности. Ответом Москвы стала экономическая блокада и попытка устроить в Вильнюсе что-то вроде государственного переворота.
Тон Шеварднадзе стал почти просительным:
— Я редко говорю так с вами, но сейчас экономическое соглашение крайне важно.
Если Шеварднадзе обвиняли в том, что он пляшет по указке американцев, то о Бейкере говорили, что он из кожи вон лезет, чтобы угодить Москве! Под влиянием эмоциональной просьбы советского министра Бейкер настоял, чтобы соглашение было подписано. Президент Джордж Буш-старший согласился с госсекретарем.
В начале августа Шеварднадзе и Бейкер встретились вновь. В этот момент и началась война.
Американцы первыми получили сообщение о том, что иракские войска пересекли кувейтскую границу.
Еще накануне, 1 августа, Бейкеру доложили разведывательную сводку ЦРУ, в которой упоминалось, что иракские войска нависли над кувейтской границей. Госсекретарь находился в Иркутске, где вел переговоры с Шеварднадзе.
Бейкер с тревогой сказал об этом Эдуарду Амвросиевичу, когда они ехали в машине обедать. Шеварднадзе уверенно отверг предположение, будто Саддам готовится напасть:
— Если бы он это замышлял, мы бы об этом знали.
Советский министр не лукавил. Он не имел никаких сообщений о военной активности Ирака — ни от разведки КГБ, ни от главного разведуправления генерального штаба.
Вечером того же дня советник президента Соединенных Штатов по национальной безопасности Брент Скоукрофт отыскал Джорджа Буша в медицинском кабинете Белого дома. У президента после игры в гольф болело плечо, ему делали прогревание.
— Господин президент, — мрачно сказал Скоукрофт, — ситуация ухудшается. Ирак, похоже, готовится к вторжению в Кувейт.
Возникло предложение позвонить Саддаму Хусейну и убедить его воздержаться от применения силы. Но в этот момент позвонили из государственного департамента: американское посольство в Кувейте сообщало, что в центре города уже идет стрельба.
— Ну, вот вам и звонок Саддаму, — заметил Буш.
Через час худшие предположения подтвердились: иракская армия вторглась в Кувейт.
В ту ночь в ситуационной комнате Белого дома долго шло совещание. Первым делом решили отправить в Саудовскую Аравию эскадрилью самолетов F-15 и заморозить находящиеся в американских банках авуары самого Ирака и, главное, Кувейта — прежде чем Саддам наложит лапу на эти деньги.
2 августа Брент Скоукрофт приехал в Белый дом в пять утра. Буш еще был в постели. Когда он встал, ему сообщили, что Кувейт оккупирован.
В то же утро Совет Безопасности ООН принял резолюцию № 660, которая осуждала оккупацию Кувейта и требовала от Ирака вывести войска. При голосовании воздержался только представитель Йемена.
2 августа Шеварднадзе и Бейкер уже заканчивали переговоры. Они устроили заключительную пресс-конференцию и вели последнюю беседу в узком составе. Шеварднадзе сильно удивился, когда без приглашения появилась пресс-секретарь Бейкера Маргарет Татуайлер. Она передала Бейкеру какую-то записку. Тот прочитал и взволнованно сказал:
— Господа, на пульт связи государственного департамента поступило сообщение о том, что Ирак перешел границу Кувейта.
— Этого не может быть! — решительно сказал Шеварднадзе. — Нам об этом ничего не известно.
И раньше иракские войска переходили границу, но быстро возвращались на свою территорию. Советский министр не верил, что Саддам решился начать войну. С его точки зрения, Саддам — жесткий, властный, но умный человек. Не станет он совершать политическое самоубийство.
Шеварднадзе с Бейкером расстались в иркутском аэропорту. Американский государственный секретарь улетел в Монголию, Шеварднадзе вернулся в Москву.
Вот тут советскому министру подтвердили, что иракские войска атаковали Кувейт.
Тогдашний помощник министра иностранных дел Сергей Тарасенко рассказывал мне, как МИД запросил военных: что в действительности происходит вокруг Кувейта? Что показывают разведывательные спутники — в самом ли деле иракские войска уже оккупировали Кувейт?
Военные ответили, что у них нет такой информации. А уже даже журналисты сообщили, что Кувейт захвачен. Естественно, возник вопрос: зачем военным дают такие огромные деньги на космос, если они в критический момент не способны помочь руководству страны принять правильное решение?
А ведь еще в июле Саддам подтянул к границе три дивизии Республиканской гвардии, оснащенные советскими танками Т-72. Через несколько дней там развернулась еще одна дивизия.
В отличие от советских генералов американские сразу забеспокоились.